Все начинается с петли. И выигрывают как раз те, кто совсем не представляет, как это делается. Эй, всезнайки! Не разрушайте мистического очарования, не объясняйте. Если такие умные, выйдите и попробуйте сами.

«Петлять» Леонид Федоров будет на протяжении всего концерта.

Все начинается с зимы, которой не будет.

Зимы не будет.
Тебя он любит.
Потому и нет его.

Но зима здесь, она уже (слава богу) перевалила за середину, значит, и все остальное тоже… неправда…

Я цепенею от первого же звука.

Я свидетельствую тому, как человек превращается в крик. Единым целым вместе с гитарой (и двумя наклеенными на ней девицами, вызывающими в памяти что-то такое совковое), микрофонами и стулом. Амплитуда размаха этого единого целого предполагает пари: упадет ли стул, и когда?

Два микрофона, один — с ревером. Он все время сбивает их, и они оказываются где-то у колен, поэтому поет он, сильно согнувшись. Словосочетание «пот градом» постепенно обретает отчетливые материальные формы.

Его ноги отплясывают удивительный дьявольский танец. Ну, может быть, дьявольски удивительный…

Когда поет, глаза — закрыты (sic!).

Народ постепенно впадает в медитативное состояние. Народ начинает умильно приговаривать: «Спасибо, Леня!» и разве что не рыдает на его груди (низко расстегнутая рубаха едва не сползает с плеча).

Народ хочет получить и Леню, и Аукцыон в одном флаконе, поэтому время от времени орет «Птица», «Леня, ты — жилец вершин», «Фа-фа-фа 12 раз» и пр. Две эстетствующие девушки рядом со мной ухмыляются: «Они бы еще Орландину попросили!» Девушки правы: концерты Аукцыона случаются чаще, чем сольники Лени Федорова, и, как говорится, everybody welcome, приходите на них и орите «Птицу», а тут ведь несколько иное… Однако Леня споет и Птицу, и Конь Унес, и Охотника, Слона, Глаза, Отлюбил, Все Вертится, и Мою Любовь, и…

И плачут стаи гончих псов
Среди ветвей и полюсов.
Меня почти что догоняет
Моя любовь, моя любовь…

Но хиты Аукцыона — конечно, не в первую очередь. В первую он спел почти все песни из «Четырех с половиной тонн» (вот тут бы и мне зарыдать от счастья «Спасибо, Леня!») и «Анабэны».

А две эстетствующие девушки оказываются правы вдвойне: через пару песен после их реплики кто-то и впрямь выкрикивает: «Ор-лан-ди-ну!» На что Леня ехидно отвечает: «Ага, щас!» и улыбается. Он вообще вне песен в репликах немного ехиден. А в песнях… Трудно поверить, что ныне еще бывают настолько ОЧЕНЬ ЖИВЫЕ концерты, настолько честные, что воистину забываешь про мажорные стены «Б2», металлоискатели на входе, курящих разномастных полудурков и…

Сдирая кожу, входит луна в узкие двери.
Что-то поет чей-то голос,
Бьется в стекло, тонет в стекле.
Разорвалось, раскололось.
Кто-то зовет меня.

Парень рядом приговаривает: «Красссавец! Леня красссавец!» Хм…

А я думаю, Леня — шаман.

Ему казалось, он думал о ней
Она рисует на стенах кресты
А что бы выдумал ты?
Что похуже — на потом…

Рвется струна. Он меняет ее мгновенно — привычно.

На следующей же песне рвется другая. Леня улыбается: «Я привык. А вы?»

Через пару песен вообще ломается медиатор. Он — тоже мгновенно и привычно — достает из кармана другой… Пиплы в трансе таращатся на Леню, как Бандар-Логи — на удава Каа, и…

Все заканчивается петлей. Леня накручивает нечто невыразимое, ставит гитару и уходит. «Музыка моя…» — остается.

Орут. Ждут. А на самом деле он только-только успел закурить…

Бис.

На выходе вижу Ваню Жука. Одетого. Милый Ваня Жук, неужели Вы не были на концерте, стесняюсь спросить, но тогда зачем Вы здесь?

Пол-второго. Метро закрыто. Какая разница?

Еще не поздно
Нас уже двое…